Майя Кристалинская

За известным артистом всегда влачится миф. Кем-то он создается?.. Во всяком случае, мальчикам и девочкам, больным "звездной болезнью" и мечтающим под аккомпанемент электрогитары о головокружительной эстрадной карьере, путь в эстраду Майи Кристалинской может показаться простым, обнадеживающе верным залогом успеха. Со стороны все действительно безоблачно и типично. Был поначалу известный детский музыкальный коллектив - хор Центрального дома детей железнодорожников, которым руководил С.О. Дунаевский. Но в хоре Кристалинская пела совсем недолго и никаких особых талантов у нее никто не разглядел. Была учеба в Московском авиационном институте, самодеятельность которого славилась на всю столицу. Но студентка экономического факультета с красивым, низким голосом в стенах родного института ни разу не выступала. Ее просто не приглашали. Жить же без песни она не могла. И Кристалинская пела везде, где представлялась такая возможность. В годы работы на заводе у инженера-экономиста Кристалинской круг возможностей расширился. Редко кто оставался равнодушным к песням, исполненным этой миловидной интеллигентной девушкой: были в них и искренность, и задушевность, и какая-то тайная робость. И не было набившей оскомину "эстрадности", которая господствовала в то время. Но то, что ее не было, явилось самым сильным препятствием на пути Кристалинской в профессиональное искусство. Сложившийся стереотип требований к данным эстрадного исполнителя исходил из критериев, к которым Кристалинская, слава богу, не подходила. Во всяком случае, в эстрадную студию ее не приняли.

Кто знает, как сложилась бы судьба Майи Кристалинской, если бы не время.

Слушателю 50-х годов, только что пережившему войну, невозможно было вернуться к беззаботной радости песен 30-х годов. Слишком много было пережито, выстрадано, передумано.

Военные годы проложили дорогу другой песне. Это была песня героев со сложной душевной структурой, песня, для которой стало характерно сплетение различных человеческих чувств, различных тем, богатство подтекста. Такой песне нужны были исполнители вдумчивые, обладающие насыщенной палитрой душевных красок.

Первое признание пришло к Майе Кристалинской в 1957 году. Она стала лауреатом VI Всемирного фестиваля молодежи и студентов в Москве, на котором выступала с самодеятельным ансамблем Центрального дома работников искусств "Первые шаги". Руководил ансамблем Юрий Саульский. Но даже этот успех не открыл Кристалинской "зеленой улицы" на профессиональную эстраду. Пройдет еще три года, прежде чем судьба приведет ее туда.

Композитор Эдуард Колмановский вспоминает:

- Позвонила однажды незнакомая девушка. Попросила ноты моей новой песни - якобы для подруги, участницы художественной самодеятельности. Потом в ЦДРИ я обратил внимание на певицу с небольшим, но очень "своим" голосом; оказалось, что звонила мне она - инженер Майя Кристалинская.

Певица никому не подражала, никого не копировала. У нее была своя манера, свой стиль. Такое случалось не часто. И известный композитор доверил самодеятельной певице судьбу нескольких своих новых песен. Это доверие было добрым знаком. Кристалинскую заметили в профессиональном искусстве.

Сейчас никто не удивляется тому, что немало начавших на самодеятельной сцене, те, кому есть что сказать в большом искусстве, становятся профессиональными артистами. В этом даже имеется определенная закономерность. Неведомо одно - какой труд, какой напряженный поиск требуется, чтобы свершилась она, эта закономерность.

У Майи Кристалинской не было вокальной и артистической школы. Это единственное, что соответствует мифу о Кристалинской. Учиться в профессиональном артистическом учебном заведении ей не довелось. Но разве у нее действительно не было школы? Если бы так, она не состоялась как певица. Школой была она сама и все, что ее окружало. Природа наделила Кристалинскую музыкальностью, красивым, хотя и небольшим голосом. В детстве она мечтала стать оперной певицей. Многие оперы по слуху знала наизусть. Пела в них все партии, мужские и женские, - в детстве все можно. Она была наделена чувством вкуса. Как и все, Кристалинская искала себе предтеч в искусстве эстрадного пения. Однако сумела понять свою индивидуальность. И, наконец, та общая культура, интеллект, которые она принесла на сцену, - их могло не быть, если бы не долгие свидания с живописью И. Левитана, К. Моне и В. Ван Гога, если бы не раздумья над поэзией Б. Пастернака и произведениями А. де Сент-Экзюпери, если бы не было пережито искусство корифеев Художественного театра. Нужно вместить в себя невероятно много из того, что дает мировая культура, чтобы состояться как личность.

В 1960 году Майя Кристалинская стала солисткой джаз-оркестра О. Лундстрема. Эту встречу нельзя назвать счастливой страницей в ее артистической деятельности. После прослушивания Лундстрем сказал: "Мы могли бы взять вас временно. На полгода. Хотите?" Она согласилась. С завода пришлось уйти. А через полгода пришлось уйти и из оркестра Лундстрема. Она оказалась "не в профиле" этого большого музыкального коллектива. Ей свойственна камерность, интимность. Оркестру же нужны были певицы с другими исполнительскими данными, другим темпераментом. Удар она пережила мучительно, растерялась, но сумела выстоять, была вера в себя. Верили в ее успех и музыканты-профессионалы.

Директор знаменитого парижского мюзик-холла "Олимпия" патриарх французской песни Бруно Кокатрикс как-то сказал: "Вы что думаете, трудно найти молодых людей, которые умеют петь? Их тысячи! Но дайте мне личность!" Майя Кристалинская сделала заявку на личность. Она принесла на эстраду свой собственный художественный мир, свою этическую версию жизни. Как актриса она возникла не на пустом месте. У нее были любимые эстрадные исполнители, традиции которых Кристалинская хотела бы унаследовать. Наиболее близким ей был Марк Бернес.

В 1964 году вместе с Бернесом Кристалинская гастролировала в Польше. Об отношении к ним зрителей в этой поездке Бернес писал: "Обе стороны выслушали друг друга необычайно внимательно и пришли к полному взаимопониманию". Бернес не выделяет себя как исполнителя. Он считает себя и Кристалинскую одной стороной. Чуть позднее в статье "Сила песни" Бернес сформулировал свое кредо исполнителя: "Я пою с эстрады вот уже почти тридцать лет, а не помню времени, когда отношение к песне было бы таким серьезным, как теперь, когда от песни ждали бы не только некоторой лирической теплоты, но большой мысли, предельно искреннего чувства, исключающего всякую позу, и обязательного прикосновения к жизненным проблемам". Бернес считал, что современный исполнитель песни должен обладать мастерством "не менее отточенным, чем в драме, ибо современную песню мало представить, ее надо пережить, проникновенно сыграть и донести до зала", что современный исполнитель песни должен "обладать музыкальностью, помноженной на абсолютную ритмическую свободу", что он должен обладать "вокальной одаренностью... не в смысле классического бельканто, но в смысле богатства интонаций, теплоты, душевной искренности"¹. Как видим, всеми или почти всеми этими качествами Кристалинская обладала.

Вот если бы Бернес вел набор в ту эстрадную студию, куда не приняли Кристалинскую... И не было бы у нее такого длинного и трудного пути. А может, и хорошо, что был этот путь: много выстрадано, много пережито, много накоплено. Зорче становится глаз, богаче - сердце. Ох, как не просто стать артистом! Пути в искусстве бывают разные, но легкими они оказываются только в мифах. А мифы создаются не артистами.

Кристалинская нашла свой образ на эстраде. Она появилась на сцене в отличие от всех эстрадных певиц, блистающих вечерними туалетами, в скромном темном костюмчике, в котором служащие женщины могут пойти и на работу, и в театр. Кристалинская словно хотела подчеркнуть, что от концерта до концерта она такая же, как те, которые сидят в зале. А вот сейчас вышла на эстраду, чтобы поговорить о самом сокровенном, что есть у нее на сердце, что она передумала, перечувствовала, живя той жизнью, которой живут они, сидящие в зале. Это шло не от стремления убрать барьер между сценой и залом. Это шло от внутреннего состояния певицы.

В манере и поведении Кристалинской на сцене не было ни актерской свободы, ни актерского наигрыша. Она была сама естественность, за которой даже чувствовалась затаенная робость. Кристалинская пела легко и свободно, не стремясь вокализировать. Она подчиняла песню особенности своего голоса, своего темперамента. И в зрительном зале возникала такая атмосфера, словно певица спустилась со сцены, и присела около вас, и поет только для вас. Способность создавать интимные, доверительные отношения со зрителем не часто встречающийся дар.

Искусство эстрады - разновидность театрального искусства. Эстрада выросла из театра, и в своих современных поисках она тоже безусловно близка театру. В каждом эстрадном номере, как и в спектакле, заложен драматический момент. Его создает артист, вступая в контакт с зрительным залом, растревоженным, взбудораженным его игрой. Тут возможно и свое искусство переживания, и свое искусство представления. С тех пор как серьезная критика заметила Кристалинскую, она начала писать о "театре Кристалинской" - явление само по себе примечательное, потому что совсем мало было на нашей эстраде певцов, с искусством которых можно совместить понятие "театр". Вот что писал, например, журнал "Театр": "Театр" Майи Кристалинской удивительно скромен. К тому же он как раз и есть театр переживания. Представлять Кристалинская не хочет, а может быть, и не умеет. Популярные микрофонные певицы, делающие ставку на срепетированный шик и проверенную "искрометность", тускнеют рядом с этой обезоруживающей простотой и искренностью. Задушевными хотят быть все, но для этого нужно иметь что-нибудь за душой. Плюс, конечно, и самою душу"².

В 1962 году Кристалинская получила третью премию на втором Всероссийском конкурсе артистов эстрады. Это означало признание профессиональности, таланта, индивидуальности певицы. Ее репертуар к этому времени был достаточно велик и хорошо знаком слушателям. В основном он состоял из песен, уже известных в исполнении других певцов. Кристалинская еще не попала в круг тех имен, которым композиторы стремятся доверить право первого исполнения. Она пела "Царевну Несмеяну", "На причале", "Я тебя подожду", "Снег", "Версты", "Таежный вальс". И часто случалось так, что песня, с которой зрители хорошо знакомы, в интерпретации Кристалинской получалась другой. Интонации певицы по-новому раскрывали ее содержание. Песня усложнялась, появлялся подтекст, которого не было у других исполнителей. То, что могло выглядеть сиюминутной грустинкой, перепадом настроения, вдруг заставляло задуматься, вырастало в характер, образ. И не так уж беззаботно чувствовали себя и девчонки, танцующие на палубе, и царевна Несмеяна, прощающаяся с детством.

Пластинка М. Кристалинской с записью песни А. Эшпая на стихи Г. Поженяна из кинофильма "Жажда" ("Мы с тобой два берега...") разошлась тиражом семь миллионов. Это при том, что по Всесоюзному радио она звучала чуть ли не каждый день в течение довольно длительного срока. Непритязательная, быстро запоминающаяся мелодия, простые, безыскусные слова. Тема вечная - о любви, о разлуке, об ожидании. Своему успеху песня во многом обязана Кристалинской, ее раздумчивой, мягкой манере исполнения, ее, если хотите, интеллигентности. Спой эту песню чуть-чуть не так, и появилась бы пошлость. Исполнительское мастерство певицы проявилось с очень хорошей стороны в песнях, где все держится на "чуть-чуть". Когда Кристалинская акцентирует что-то в тексте или музыкальной интонации, то делает это очень умно и тонко.

Искусство Кристалинской исповедально. Она приглашает вас к собеседованию, чтобы рассказать о себе. Заинтересует ли вас ее рассказ, зависит от многого. В том числе от тех возможностей, какие предоставляют ей слова и музыка, от тех красок, какие она найдет как исполнительница, от того, каков ее собеседник, его внутренний мир. Среди собеседников могут попасться и такие, сердца которых за семью замками. Но подобных слушателей у нее, наверно, мало. Она находит путь почти к каждому. Иначе не было бы такой популярности. Слушателю всегда интересно узнавать мир ее героинь. Кристалинская владеет искусством пробуждать сопереживание. А если зритель откроет свою душу для чужой беды или радости, значит, он станет добрее и лучше. Искусство учит людей понимать друг друга.

О том, что происходит в песне, можно рассказывать. Кристалинская этого не умеет. Она песню играет. Причем в ее исполнении всегда присутствует момент импровизации. Актриса предлагает своему собеседнику вдуматься в смысл напетых слов, предлагает поразмышлять вместе с нею, вынося на эстраду не результат своего прочтения песни, а самый его процесс.

Кристалинская поет песни разных композиторов, очень не похожих друг на друга, - А. Пахмутовой, А. Бабаджаняна, Л. Лядовой и других. Но каждую она исполняет так, будто это ее собственная песня - роль посредника между авторами и зрительным залом Кристалинскую не устраивает. Композиторы, очевидно, на нее не в обиде. Такое "авторство" присуще всем талантливым исполнителям.

Песня Лядовой "Женщины" на стихи В. Лазарева хорошо знакома слушателям в прекрасном исполнении самой Лядовой. "Что спето, то спето, что было, то где-то", - словно перечеркивая все прошедшее, поет она. "А жить надо просто - затем, чтобы жить", - все ничто перед жизнью. Кристалинская поет эту песню в совершенно другом ключе.

У нее тоже все ничто перед жизнью. Но забыть она ничего не сможет. Так и понесет всех собой. Со временем печаль станет светлее. Совсем разный ассоциативный строй возникает при исполнении одной и той же музыки, одних и тех же слов. Лядова не оставляет в своей памяти заминированных болью пространств. У Кристалинской они всегда при ней.

Говорят, что больше всех умеют радоваться люди много пережившие. У героини Кристалинской трудная судьба. Очевидно, потому так захватывающе радостно звучит у певицы песня "Садовое кольцо" М. Таривердиева на стихи Н. Добронравова. В исполнении этой песни с легкой, подвижной мелодией такая открытая, такая пленительная радость чувств, сначала чуть сдержанных, а потом стремительных, отпущенных на волю. В этой песне певице удается не только создать ощущение невообразимости счастья, - в ней проявилась особенность ее дарования: не только слышать слово и музыку, но и "видеть" их. В исполнении песни как бы присутствует цвет. Кристалинская создает зримую картину одетого в синеву вечернего города, желтого бегущего света фонарей. Так же изобразительно насыщена песня "Неужели это мне одной?" Г. Портнова на стихи Ю. Принцева. "Сколько моря, сколько света, сколько солнца", - поет Кристалинская, и создается почти зримое ощущение картины природы, напоенной светом и воздухом. "Я ветрами теплыми согрета, жмурюсь я от солнечного света, и сверкает море предо мной", - с этими словами в песню входит другое настроение - удивление, растерянность перед счастьем. Очевидно, это состояние не частый гость в жизни героини. "Неужели это мне одной?" - с затаенной грустью спрашивает певица. И за кадром появляется образ героини в другом жизненном аспекте. "Подставляйте ладони, я насыплю вам солнца, поделюсь теплым ветром, белой пеной морской", - наметившееся ощущение контраста сглаживается найденной возможностью поделиться нахлынувшим счастьем. "А в придачу отдам эту песню, вы возьмите ее с собой", - здесь почти приказание доброго, умного человека. Кристалинская превратила песню в зрелище, почти в спектакль, напоенный красотой человеческих чувств, звучащих в унисон с красотой природы.

Интонации Кристалинской всегда по-новому и неожиданно освещают текст песни. Они способны создать любое настроение, передать и радость, и грусть, добавить к биографии героя те черты, которые не обозначены в тексте. В самом голосе Кристалинской заключено что-то волнующее, даже загадочное. В ее исполнении "Нежность" Пахмутовой на стихи Добронравова остается неразгаданной загадкой. В золотом фонде советской песни "Нежность", спетая Кристалинской, стоит рядом с "Журавлями" Бернеса, "Тремя вальсами" Шульженко. Все критики, которые писали о "Нежности", отмечали, что это вершина искусства Кристалинской и вообще шедевр песенного исполнительского творчества. Писать о том, как Кристалинская поет "Нежность", очень трудно - не все исчерпаешь определениями. Конечно, можно отметить счастливое совпадение характера песни с личностью исполнительницы. Это много значит, но еще не все. Конечно, можно отметить, что музыка и слова обладают высокими художественными достоинствами. Это тоже много значит, но тоже не все. В чем же сила воздействия этой песни, спетой Кристалинской так, что в ней воплотился целый мир переживаний и мыслей? Может, в том, что Кристалинская, как и авторы песни, - представители поколения, задетого войной? Они сами не воевали, не вышли годами. Но именно Великая Отечественная война определила ценности их жизни. "Нежность" воплощает те чувства, которые рождаются не в контакте с бытом, а в самой системе человеческого бытия. Конечно, можно определить жанр "Нежности" как соединение гражданской лирики с интимной. Но это не исчерпывает всего, что в ней заложено. Она объемнее. За ней стоит этическая версия жизни целого поколения. Кристалинская поет песню с огромным драматизмом.

"Опустела без тебя земля...
Как мне несколько часов прожить?
Так же падает в садах листва,
и куда-то все спешат такси...
Только пусто на земле
одной без тебя,
а ты... ты летишь,
и тебе
дарят звезды
свою нежность...
Так же пусто было на земле
и когда летал Экзюпери,
так же падала листва в садах,
и придумать не могла земля,
как прожить ей без него,
пока он летал,
летал,
и все звезды ему
отдавали
свою нежность ...
Опустела без тебя земля...
Если можешь, прилетай скорей..."

Слов в песне мало, но как много заключено в них! Здесь все в подтексте и в музыке, торжественной, тревожной, лирической, и в исполнительнице, которая сумела и подтекст, и музыку почувствовать и передать. Да, трудно писать, как поет Кристалинская "Нежность". Все строго, сдержанно, все освещено внутренним светом. Начинает певица задумчиво и даже отрешенно, а на словах "и куда-то все спешат такси..." входит в песню интонация неизбывной любви и нежности, которая потом, когда она поет об Экзюпери, перерастает в драматическую напряженность. Слова "и придумать не могла земля, как прожить ей без него..." она поет так, что за ними встает трагедия целого поколения.

В 1966 году телезрители назвали Кристалинскую лучшей певицей года. Испытание телевидением выдерживают немногие артисты, даже признанные и любимые. Кристалинскую же в ту пору только "привыкали любить". Но телезрители сразу оценили дар ее искусства - создавать интимный характер взаимоотношений между актером и зрителем. Телевидение только усилило, подчеркнуло эту особенность ее дарования. В реакции публики на творчество того или иного артиста всегда угадывается потребность времени. Приметой актерской игры в последние десять-пятнадцать лет явилось выражение собственной темы в искусстве. Вот это выражение собственной темы в искусстве и позволило Кристалинской завоевать любовь аудитории всесоюзного масштаба. Телевизионный экран подчеркнул ее искренность, глубину душевных чувств, органичность ее артистической манеры, собственное серьезное осмысление жизни. Её творческий облик был интересен и нов зрителю. В ее исполнении старые, запетые песни звучали свежо и оригинально. Однажды на гастролях в Ленинграде она спела военную "Землянку" К. Листова на стихи А. Суркова так, что вернула эту песню поколению, не знавшему войны. Кристалинская расставила временные и нравственные акценты таким образом, что "Землянка" прозвучала как гимн любви и верности в борьбе, начатой нашими отцами.

Известен интерес, который питают зарубежные слушатели к советской песне. Любители советской песни в Чехословакии, Болгарии, Польше, Румынии, Югославии, Англии, Швеции слушают советские песни на своем родном языке. Их поет им Кристалинская. На английском языке она записала "Подмосковные вечера" В. Соловьева-Седого, "Течет Волга" М. Фрадкина, на польском - "Старый клен" А. Пахмутовой и "Москвичи" А. Эшпая и много других песен. Из разных стран от почитателей советского песенного искусства приходят в Москву письма с просьбой выслать пластинки, на которых Майя Кристалинская исполняет советские песни на языках народов других стран.

Майе Кристалинской свойственна эмоциональная чуткость к своему времени. В песне она умеет пережить чужую беду, чужую радость как свою, высказать это очень лично, но с тех позиций, которые сегодня выдвинуты жизнью. В этом гражданственность ее искусства.

Один современный оперный певец, известный и талантливый, поведал перед микрофоном Всесоюзного радио свою "тайну". Он сказал примерно так: "Может быть, не надо об этом говорить, но мне всегда стыдно, когда я пою хуже других". Это сказал В. Атлантов. "Стыдно петь хуже других" - значит всегда сравнивать себя с другими исполнителями, всегда искать новые краски, по-новому осмысливать старое. Путь поиска беспределен. Главное его направление в творчестве эстрадного певца - поиск "своей" песни, в которой есть возможность раскрыть свое дарование.

Кристалинская сама своим исполнительским мастерством определила меру требовательности к себе, которую ей сегодня предъявляют критика и серьезный слушатель. У нее есть своя тема в искусстве - верность, нежность, ожидание. Тема достаточно глубокая. Драматические возможности этой темы по существу безграничны. Далеко не исчерпаны и драматические возможности самой певицы, возможности углубления образа, который она создает на эстраде. Но возникает впечатление, что певица несколько ограничивает себя в эмоционально-напряженном выражении чувств, словно боится перейти тот драматический круг, который сама для себя очертила. Наверно, это трудно, это может лишить покоя. Но, как известно, "покой нам только снится". Жизнь его не создает. Творческая тем более.

В 1974 году Кристалинской было присвоено почетное звание заслуженной артистки РСФСР. Это не только признание заслуг, это и ожидание новых песен, новых творческих открытий. Слушатель уже "привык любить" Кристалинскую.

1. Бернес М. Сила песни. - "Известия", 1966, 28 сент. ↑

2. Асаркан А. Показательные выступления. - "Театр", 1963, № 5, с. 142. ↑